« Ты что мой друг свистишь, мешает жить Париж.»
Юрий Кукин
В марте 2015 года представилась возможность посетить Париж, чем я и воспользовался. Обошлось это недорого. 35 евро перелёт из Вильнюса в аэропорт Бове, что вблизи Парижа и 50 евро проживание в однокомнатной квартире в центре Парижа.
С Францией у меня сохранились воспоминания ещё с курсантских времён. В то время, это было в 1967 году, я учился в Киевском общевойсковом училище. Я был на каникулах и вместе с Валерием Симоновым (сейчас он полковник запаса, живёт в Клину) ехали в троллейбусе. На одной из остановок вошли молодые люди нашего возраста, иностранцы. У них возникла проблема с пробиванием талончиков, и мы любезно им помогли. Разговорились(на английском, конечно) . Они оказались студентами из Клермон-Ферран, Франция) и приехали посмотреть достопримечательности Киева. И мы с Валерием в течение трёх дней сопровождали их по Киеву. Перед их отъездом обменялись адресами и завязалась переписка.
Их в основном интересовали вопросы жизни нашей молодёжи. Какие писатели, поэты, исполнители поп музыки пользуются у нас популярностью. Я им задавал те же вопросы. Как-то они попросили прислать им пластинки исполнителей классической музыки. На Крещатике, в те добрые времена, был магазин «Дружба народов» и, посоветовавшись с продавцам, я купил и переслал им штук пять пластинок. Они же мне прислали одну пластинку, сказав, что пластинки во Франции стоят дорого. Я, конечно, возгордился, что живу в СССР. Прислали они мне пластинку Жоржа Брассенса, самого популярного барда Франции. Через некоторое время я намеренно прекратил переписку — не хотел иметь неприятности от особого отдела.
Итак я в Париже. Жил рядом с метро Парментье, что в двух остановках от кладбища Пер-Лашез, что и предопределило его в качестве первой достопримечательности для посещения. На этом, самом большом и знаменитом кладбище Парижа, меня интересовали, прежде всего, могилы Оскара Уайльда и Эдит Пиаф. Посетителей на кладбище было немного, но вполне достаточно, чтобы помочь мне найти места их захоронений.
Пока искал эти могилы, случайно вышел к памятнику русским участникам французского сопротивления. Его нет в путеводителях, иначе он был бы для меня в числе основных для посещения на этом кладбище. Его установили в 2005 году в день 60- летия Победы в Великой отечественной войне. На пьедестале надпись : «Родина помнит. Россия и Франция русским участникам французского сопротивления, павшим за свободу во Вторую мировую войну». В интернете нашёл много интересных фактов об участии русских во французском сопротивлении. В общей сложности в рядах Сопротивления сражались более 35 тысяч русских бойцов, из которых около семи тысяч погибли. На церемонии открытия монумента министр-делегат по делам ветеранов Франции Амлауи Мекашер сказал: «Для французов все они, независимо от национальности , были братьями по оружию, и все они заслужили признание французского и русского народов».
Следует ответить, что в рядах участников Сопротивления было много представителей русской эмиграции. Характерен призыв к ним генерал-лейтенанта Деникина А.И.: «Мы испытали боль в дни поражения армии, хотя она зовётся «красной», а не российской, и радость – в дни её побед. И теперь, когда мировая война ещё не закончена… проповедовать идею национальной России и защищать интересы России вообще. Всегда и везде, во всех странах рассеяния…» И многие белоэмигранты, идя на опасную борьбу, руководствовались девизом: «Не красный, не белый, а русский!». Они совершили немало подвигов, приблизивших общую победу.
«Да, какие пространства и годы
До тех пор ни лежали меж нас,
Мы детьми одного народа
Оказались в смертельный час.
По ночам над картой России
Мы держали пера острие.
И чертили кружки и кривые
С верой, гордостью за неё.
Г. Ревский
Примером участия эмигрантов России в Сопротивлении является княгиня Вера Апполоновна Оболенская (псевдоним в движении сопротивления – Вики). Она вышла из среды непримиримо относившейся к коммунистическому строю, но патриотически настроенной по отношению к России. Вот что можно прочитать о Вики Оболенской у Виктора Астафьева: «А княгинюшка-то, между прочим, ещё и с юморком была: несла чемодан с секретными бумагами, её остановил немецкий патруль: «Что у вас в чемодане?» — Маленькая бомба, месье». Патруль захохотал и отпустил её – значит, было отпущено ей ещё жить». Её арестовали и гильотинировали в тюрьме Маобит в Берлине 4 августа 1944 года. Ей было тогда 33 года. Мемориальную доску с её именем вы найдёте на Русском кладбище городка Сент-Женевьев-де-Буа под Парижем.
Среди тех, кто сражался с фашистами во Франции был и Владимир Антоненко — советский парень из Мозыря. Ему не было тогда и 20 лет. В подпольную группу, которую он возглавлял входили также русские эмигранты В.Л. Андреев (сын писателя Л.Н. Андреева.) и В.Б. Сосинский. Героям удалось провести смелую операцию – на глазах у немцев был взорван большой склад боеприпасов. Не все остались живы . В. Антоненко геройски погиб 30 апреля 1945 года. В.Л Андреев умер в 1976 году и похоронен на кладбище Сент-Женевьев де Буа.
Ещё на кладбище Пер Лашез похоронены Оноре де Бальзак, Марсель Пруст, Мария Каллас, Гертруда Стайн, Нестор Махно, Марсель Марсо, Сара Бернар, Айседора Дункан, Жозеф Гей-Люссак, Джоаккино Россини, Жорж Бизе, Ив Монтан. Всех не обойдёшь.
Следующий день моего пребывания в Париже начался с посещения Триумфальной арки, построенной по приказу Наполеона в честь победы в битве под Аустерлицем. На стенах арки выгравированы названия 128 сражений, выигранных Наполеоном. Есть среди них и названия белорусских и русских городов: Могилёв, Смоленск, Валутина Гора, Полоцк и Красное.
Я спросил экскурсоводов Триумфальной арки, а как насчёт битвы у реки Березина и Бородинского сражения. И получил ответ, что эти сражения не относятся к победным. Поэтому те, кто считает, что Наполеон одержал победу на реке Березина, мягко говоря, неправы. От арки лучами расходятся 12 проспектов. Один из них назван в честь принцессы Дианы.
Этот проспект ведёт к Эйфелевой башне и я решил прогуляться по нему и посмотреть место гибели Дианы. Она разбилась в туннеле, но проход туда для пешеходов запрещён. Однако сверху есть памятник в виде факела. Ограждение из цепей, на каждом звене которой висит по несколько замков с надписями: «Я люблю тебя», «Я, Джонни, был здесь 2.02.15.».
Подошёл к Эйфелевой башне. Подыматься на третий уровень не стал, ограничился вторым. Цена – 8.5 евро. Простоял за билетом минут двадцать. Это считается недолго. На втором уровне сделал пару снимков, перекусил, спустился на лифте и поспешил к ближайшей остановке метро. Цена проездного на метро для центра города на день составляет в пределах 7 евро, а для метро – пригородная электричка — 11 евро.
Вечером посетил улицу Пигаль, на которой расположено варьете Мулен Руж с традиционным французским канканом, танцовщиц которого рисовал на своих полотнах Тулуз-Лотрек.
Сделал снаружи несколько снимков Мулен Руж, но на представление заходить не стал, т.к. минимальная цена -95 евро. Сверху здания варьете горит в неоновых огнях мельница. Когда-то здесь стояли тридцать мельниц семьи Дебре. Однажды Дебре устроил бал на мельнице и раздавал своим клиентам горячие галеты. Так родилось увеселительное заведение Мулен де ля Галетт. Вскоре другая мельница стала оспаривать превосходство – знаменитая Мулен Руж. На улице много секс — шопов, где можно приобрести соответствующие сувениры. Есть магазины с неоновыми вывесками “TOYS”, но это не магазин игрушек, а место продажи всякой утвари для мазохистов. На Пигаль много зазывал. Как правило это молодые мулатки с Кубы или других южно-американских государств, которые за 10 евро предлагают сделать вам массаж. Коренные парижане не советуют обращаться к их услугам, можно нарваться на неприятность.
Рядом с моим местом проживания находится также вторая линия метро Парижа, используя которую, можно попасть на улицу Пигаль. И, когда я ехал к этой станции, то был просто шокирован, прочитав название одной из станций – «Сталинград».
У нас памятники Сталину снесли, города и улицы переименовали, а здесь в капиталистическом Париже берегут память о людях, спасших мир от фашистов. Выходит, что французы не «Иваны, не помнящие родства»: памятники не сносят и названия улиц не меняют и до сих пор не знают, что город на Волге теперь носит другое имя. Это ещё раз подтверждает факт прихода к власти на Украине фашистов, которые всё советское сносят и уничтожают, и то, что Сталинградская битва была самым важным событием Второй мировой войны. Именно там решилась судьба всей планеты. А подвиг защитников Сталинграда оставил свой след не только в душах и сердцах людей, но и на политической карте мира. Увидеть станцию метро с таким названием было особенно приятно по той причине, что я много лет служил в 308 стрелковой, а затем 120 гвардейской мотострелковой дивизии, которая покрыла себя неувядаемой славой в боях в Сталинграде.
Посетил Лувр и сфотографировал «Мону Лизу» да Винчи.
Слегка огорчило отсутствие аудиогидов на русском язык, а когда попросил дать мне на английском, то у меня попросили оставить паспорт. В лондонских музеях такого не наблюдалось.
Перед отъездом в Париж мои друзья рекомендовали обязательно посетить Русское кладбище в городке Сент-Женевев де Буа под Парижем, что я и сделал на третий день пребывания во Франции. Добраться до городка Сент-Женеьев де Буа нетрудно. Следует доехать до станции метро St.Michel N.-Dame и, не выходя на поверхность, перейти на RER (электричка) этой же станции и ехать до станции Сен-Женевьев де Буа. С вокзала 3 автобус довезёт вас к Русскому кладбищу.
Русское кладбище появилось в 1927 году Там хоронили обитателей Русского старческого дома, основанного княгиней В.К. Мещерской, а позже, и русских парижан. К 1939 году существовало около 50 могил, к 1952 – около 2000. Среди похороненных много офицеров Белой гвардии, представителей духовенства, писателей, художников, артистов, несколько членов семьи Романовых, великие князья и княгини. – всего около 15 тыс. русских в 5220 могилах.
Русская писательница Нина Берберова, эмигрировавшая из Советской России в 1922 году, так охарактеризовала это кладбище: «Тут лежат чернорабочие завода Рено и нобелевские лауреаты, гренадеры «его величества» и нищие с паперти собора на улице Дарю (говорят, собор этот теперь тоже стал аттракционом для туристов). Тут лежат Бунин и Мережковский, Милюков и Коровин, генералы Добрармии, поэты и балерины, здесь лежат неразоблачённые агенты Сталина и бежавшие от Сталина авторы разоблачений о нём; люди, ждавшие, как события, книг Олеши, Багрицкого, Тынянова, и люди, ставившие свечки перед иконой «царя-мученика», Здесь цветы на могилах героев сопротивления военных лет и зарастающие чертополохом могилы предателей, доносивших в гестапо. Здесь лежит история русской эмиграции в её славе, убожестве и юродстве. Здесь, как и подобает кладбищу, заканчивается всё. Через сто лет, по французской традиции, это огромное пространство перепашут и сдадут под огород.»
К могилам наших современников можно отнести могилы Рудольфа Нуриева (1938-1993) и Андрея Тарковского (1932-1986).
Могила Нуриева оформлена в виде мозаичного восточного ковра, которые Рудольф Хаметович любил коллекционировать. Он даже возил их с собой на гастроли и они пробуждали вдохновение великого артиста. Рядом с могилой Нуриева находится могила Тарковского. «Человек, который видел ангела»,- такая надпись сделана на памятнике. В основании православного креста высечены семь ступенек по числу фильмов Тарковского.
Я увидел здесь могилы создателей современного французского балета – Лифаря, Кшесинской, Преображенской, художников – Коровина, Маковского; писателей –Мережковского, Некрасова, Тэффи, Бунина; драматурга, барда Галич, Елисеева — владельца знаменитых магазинов, Александра Фаберже – сына придворного ювелира Николая II
Алексеевский пехотный полк был одной из наиболее известных частей Добровольческой армии. Он был сформирован как партизанский полк под командой генерал-майора А.П.Богаевского в конце февраля 1918 года , в состав которого входила исключительно учащаяся молодежь: студенты, гимназисты, реалисты. Полк получил боевое крещение в кубанском (ледовом) походе, геройски проявил себя во время неудачного штурма Екатеринодара в конце марта 1918 года. В память о создателе и верховном руководителе Добровольческой армии генерала М.В.Алексеева, умершего в октябре 1918 года в Екатеринодаре, полк получил название Партизанского генерала Алексеева. В числе других частей Добровольческой армии в апреле 1920 года полк попал в Крым, где получил наименование Алексеевского пехотного. В составе Русской армии Врангеля полк также продолжал участвовать в боях, вплоть до эвакуации в ноябре 1920 года в Галлиполи.
«Дроздовцы», воины Добровольческой армии, носили на малиновых погонах вензель и на мотив марша Сибирских стрелков (хорошо известный нам по песне «По долинам и по взгорьям») пели свой, Дроздовский марш:
Из Румынии походом
Шел Дроздовский славный полк,
Для спасения народа
Нес геройский, трудный долг.
Полковник Генерального штаба Михаил Гордеевич Дроздовский (1881-1919) в декабре 1917 года в Румынии сформировал из русских, воевавших на Румынском фронте, добровольческий отряд. В марте 1918 года отряд, называвшийся 1-й отдельной бригадой русских добровольцев, выступил из Ясс на Дон. Дроздовцы совершили 1200-верстный поход, с боями заняли Новочеркасск и Ростов и в июне 1918 года присоединились к только что вышедшей из Ледяного похода Добровольческой армии генерала А.И.Деникина. В ноябре 1918 года в бою под Ставрополем Дроздовский был ранен и 14 января 1919 года умер от заражения крови в ростовском госпитале. Тело его было перевезено в Екатеринодар и похоронено в Войсковом соборе. В марте 1920 года в Екатеринодар, уже занятый красными войсками, ворвался отряд дроздовцев и вывез гроб генерал-майора, — чтобы не повторилось неслыханное надругательство, какое в апреле 1918 го да в том же Екатеринодаре было учинено над прахом генерала Л.Г.Корнилова. Гроб с телом генерала М.Г.Дроздовского морем был вывезен из Новороссийска в Севастополь и там в сокровенном месте похоронен. Где — теперь этого уже никто не знает…
Дроздовские части были одними из самых боеспособных. За три года гражданской войны дроздовцы провели 650 боев. Их стихией были особые атаки — без выстрелов, во весь рост, впереди — командиры. Более пятнадцати тысяч дроздовцев осталось лежать на полях сражений братоубийственной войны, ставшей трагедией России. А на участке Сент-Женевьев-де-Буа, именуемом «дроздовским», похоронены рядом друг с другом уцелевшие в гражданскую «дрозды», как они себя называли, и на чужбине сохранившие верность своему полковому братству.
Это памятник братьям Кудрявцеву Василию Васильевичу, 1890-1968. И Кудрявцеву Николаю Васильевичу, 1888-1963. Добровольцы Русской Северной армии из города Опочка Псковской губернии. Думаю, это были простые люди, которые сами сделали свой выбор в Гражданскую войну. Их могила – символ той России, которую мы совсем не знаем.
Я уже писал об Оболенской Вере Апполоновне, княгине, манекенщице, участнике Сопротивления, поэтессе, лейтенанте Французской армии, кавалере орденов Почетного легиона и Отечественной войны I-й степени… Она попала во Францию девятилетней девочкой, вращалась в кругах «золотой» молодежи в 1917 году, стала княгиней Оболенской в 1926-ом и участницей французского Сопротивления в 1940 году.
В конце декабря 1943 года гестапо арестовало Веру Оболенскуюн. 4-го августа 1944 года она была обезглавлена в тюрьме Моабит, тело ее после казни было уничтожено.
Мемориальная доска в память Веры Оболенской была установлена на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа. Это место считается ее могилой.
Муж Вики, князь Николай Оболенский, тоже участник Сопротивления, выжил чудом. Он был арестован немцами летом 1944 года и помещён в лагерь смерти Бухенвальд . Освободили его 11 апреля 1945 года американские войска.
После войны Николай Оболенский был настоятелем собора Св. Александра Невского в Париже, ректором Православных школ в Биарицце и Монтерё. Он скончался в 1979 году и похоронен здесь же, в Сент-Женевьев-де-Буа, на участке Иностранного легиона, в одной могиле с генералом Зиновием Пешковым, сыном Максима Горького. Перед смертью Николай завещал, чтобы имя его любимой жены было выбито на его надгробной плите. Это желание было исполнено: первые строки на общей плите Н.Оболенского, З.Пешкова и Б.Егиазарова-де-Норк высечены в память о Вере Оболенской.
Зиновий Свердлов, старший брат будущего председателя ВЦИК Якова Свердлова, стал Зиновием Пешковым в 1902 году, когда его усыновил Максим Горький. Но от революционного окружения Горького Зиновий быстро отошел. С началом Первой мировой войны он вступает во французский Иностранный легион, а 9 мая 1915 года получает тяжелейшее ранение. Санитары, сочтя его безнадежным, не хотели эвакуировать его с поля боя, но на эвакуации настоял никому тогда не известный лейтенант по имени Шарль де Голль. Зиновий выжил, потеряв при этом правую руку, а с де Голлем у них завязалась дружба.
В годы Гражданской войны в России Пешков был в составе французской дипломатической миссии. В начале 1919 г. Зиновий направил такую телеграмму своему брату Якову: «Яшка, когда мы возьмем Москву, то первым повесим Ленина, а вторым — тебя, за то, что вы сделали с Россией!»
Во время Второй мировой войны Пешков отказался признать капитуляцию Франции. За это он был схвачен и приговорен военным трибуналом к смерти. В ожидании расстрела ему удалось столковаться с часовым и обменять подаренные Горьким золотые часы на гранату. Взяв в заложники командира он бежал в захваченном самолете в Гибралтар к де Голлю. Позднее, он же привел к де Голлю и своего давнего друга — Вики Оболенскую.
За заслуги перед Францией Зиновий Пешков получил множество наград и отличий, стал бригадным генералом французской армии. Когда Зиновий Пешков скончался, отпевал его в Александро-Невском соборе его друг Николай Оболенский. Хоронили Зиновия в Сент-Женевьев-де-Буа как национального героя, при огромном стечении народа. Он желал быть похороненным в изножии могилы княгини Оболенской и, хотя у Вики нет могилы, лежит Зиновий под плитой с ее именем. Согласно завещанию, на надгробном камне о нем высечено лишь три слова: «Зиновий Пешков, легионер».
Трагически сложилась судьба Елизаветы Пешковой, единственной дочери Зиновия Пешкова. Она выросла красивой девушкой и во Франции, в 1934 году, вышла замуж за приезжего русского специалиста – Ивана Маркова. Их предупреждали не возвращаться в в Россию. Но в 1937 году они вернулись в Москву, где она родила сына. Чуть позже арестовали Ивана, которого, вероятнее всего, сразу расстреляли. Через две недели забрали Лизу с младенцем, а старшего сына Сашу поместили в дом для детей «врагов народа», где он чуть не умер: он почти не понимал по русски и перестал есть. Сашу нашла и вызволила Екатерина Павловна Пешкова. Елизавета Зиновьевна оказалась в Бутырках, а затем была направлена в ссылку. Забрал её оттуда Николай Николаевич Биязи, её старый знакомый по Риму, где он был военным атташе. Он был основателем и руководил во время войны Военным институтом иностранных языков и пригласил Елизавету Зиновьевну преподавать французский итальянский. Она проработала в институте с 1944 по 49 год. Это было замечательное время. С 1945 года наведывала кафедрой романских языков. Подготовила учебник итальянского языка, но вышел он уже не под её именем: Николай Николаевич , желая помочь переусердствовал – порекомендовал на работу в ТАСС; там начали «копоть» и «докопались». Её отправили в сельскую местность рядом с Краснодаром, где она преподавала в школе французский. Старшего сына Елизаветы Зиновьевны Биязи устроил в суворовское училище.
Повидаться с отцом так и не удалось – разрешение на поездку во Францию не давали. И лишь в 1974 году, благодаря просьбе тогдашнего премьер-министра Франции Жоржа Помпиду, ей разрешили посетить Париж. Кладбище Сент-Женевьев де Буа. Встречи с теми, кто знал отца. Встреча с городом, где бывала в юности.
Последние годы жизни Елизавета Пешкова провела в Сочи, который напоминал ей Италию. Она скончалась в 1989 году от рака почки, которую ей отбили в тюрьме.
Так случилось, что старший сын Елизаветы Пешковой Александр Марков. погиб при исполнении служебных обязанностей Но род Зиновия Пешкова не угас. Есть у него взрослые правнуки, а в конце 80-х у его младшего внука _ Алексея Ивановича – родилась дочь, которую назвали Лизой – в честь бабушки.
Одним из героев Белого движения являлся Кутепов Александр Павлович.
В декабре 1917 года полковник Кутепов собственным приказом расформировал Преображенский полк, не считая возможным служить при власти большевиков. С группой офицеров он уезжает на Дон. Активный участник Добровольческой армии с самого начала ее формирования, он участвовал в «Ледяном походе» 1918 года, командовал Корниловским полком. После взятия Белой армией Новороссийска Кутепов был произведен в генерал-майоры и назначен черноморским генерал-губернатором. В 1919 году он был командиром корпуса в армии А.И. Деникина, потом возглавил Добровольческую армию, затем командовал 1-й армией у П.Н. Врангеля.
В 1920 году с остатками врангелевской армии Кутепов эвакуировался из Крыма в Галлиполи (Турция).
Нелегко жилось в Галлиполи: вставали в шесть утра, завтракали и шли на работы или на учения, а рядом был Константинополь, где многие русские беженцы быстро опускались на дно… Но армия продолжала существовать. Впервые в истории люди, лишенные Отечества, начали строить его на чужой территории, сохранив себя как национальное целое. По словам очевидцев «русское национальное чудо совершилось… в несколько месяцев, при самых неблагоприятных условиях, остатки армии генерала Врангеля создали крепкий центр русской государственности на чужбине, блестяще дисциплинированную и одухотворенную армию…». И в этом большая заслуга Кутепова.
В 1924 году генерал Врангель образовал Русский Общевоинский Союз (РОВС), который связал в одну организацию всю русскую военную эмиграцию. Кутепов переехал в Париж и возглавил работу по засылке добровольцев для подпольно-диверсионной деятельности в «красной» России. Но здесь его ждал провал. На «невидимом фронте» ГПУ оказалось хитрее и сильнее. РОВС был опутан сетью большевистских агентов, которые фактически им манипулировали (операции «Трест», «Синдикат-2»). На самого Кутепова готовили покушение. 26 января 1930 года он был похищен в Париже агентами советской разведки. По одним версиям он скончался «от сердечного приступа» на советском корабле по пути из Марселя в Новороссийск, по другим умер еще в Париже, вступив в борьбу с похитителями.
На кладбище Сент-Женевьев-де-Буа находится символическая (пустая) могила генерала Кутепова, а где он в действительности погребен, до сих пор неизвестно. Могила входит в Галлиполийский мемориал. Это не братское захоронение — организация бывших военных выкупила участок, где установили общий памятник героям Белого движения, а вокруг него под однотипными надгробиями захоронены офицеры, служившие в разных частях, иногда также и их родственники.
Проект Галлиполийского памятника и всего мемориала(уменьшенный вариант Галлиполийского обелиска в Турции) был создан супругами Бенуа. На мраморной доске под двуглавым орлом сделана надпись: «Памяти наших вождей и соратников».
По цоколю памятника расположены посвящения генералу Корнилову и всем воинам корниловских частей, адмиралу Колчаку и российским морякам, генералу Маркову и марковцам, казакам, генералу Дроздовскому и дроздовцам, генералу Деникину и первым добровольцам, генералу Алексееву и алексеевцам, генералу Врангелю и чинам конницы и конной артиллерии. Ни один из вождей Белого движения, чье имя высечено на памятнике, не нашел здесь своего последнего приюта. Большинство приняло смерть в России и остались там без могил и крестов.
Сфотографировал я и своеобразное надгробие писателя Газданова Гайто Ивановича, 1903-1971.
Гайто Газданов родился в Петербурге, в семье лесничего. В 1919 году, в неполные 16 лет, Газданов присоединяется к Добровольческому движению, чтобы «узнать что такое война». Вместе с отступающей белой армией он оказывается в Крыму, затем в Константинополе, где был написан его первый рассказ («Гостиница грядущего», 1922).
В 1923 году переезжает в Париж, где ему предстоит прожить большую часть своей жизни. Работает грузчиком, мойщиком паровозов, рабочим на заводе «Ситроен». Несмотря на всю тяжесть эмигрантской жизни, умудряется окончить историко-филологический факультет Сорбонны. В 1929 году выходит его первый роман «Вечер у Клэр», сразу принесший автору признание. Несмотря на высокую литературную репутацию (критика признаёт его самым талантливым, наряду с В.Набоковым, писателем молодого поколения, он регулярно печатается в «Современных записках» — самом авторитетном журнале эмиграции, а роман «Призрак Александра Вольфа» (1945-48) был, сразу по выходе, переведён на основные европейские языки), Газданов долгие годы был вынужден работать ночным таксистом. Многолетнее знакомство с парижским дном нашло своё отражение в романе «Ночные дороги» (1941).
В годы войны Газданов остаётся в оккупированном Париже. Он принимает участие в движении Сопротивления, редактирует подпольный журнал. С 1953 и до конца жизни Газданов работает журналистом и редактором на радио «Свобода», где ведёт передачи, посвящённые русской литературе.
В северной части кладбища, рядом с мемориалом Российской Императорской Гвардии и памятником лётчикам расположен мемориал кадет Российских кадетских корпусов.
Многие кадеты покоятся также на участках своих полков, как и многие кадеты являются также офицерами Гвардии или служили в различных знаменитых полках Белой Гвардии.
Я узнаю, что на этом кладбище уже давно нет мест для захоронений и с разрешения родственников и опекунов мемориала, умерших кадетов хоронят в могилах их товарищей. А больше трёх гробов класть в одну могилу нельзя. Обращают на себя внимание разноцветные пагоны из фаянса, вделанные в серый гранит. Мемориал кадет обнесён оградой в виде цепей, закрепленных на вертикально поставленные снаряды.
Ежегодно 15 июня проводится День Кадетской Скорби. В этот день все кадеты совершают паломничество к кадетским могилам Русского кладбища , чтобы помянуть своих погибших и скончавшихся однокашников и проверить себя: достоин ли он звания кадета за истекший год, нет ли грехов по отношению к кадетской семье, всё ли выполнил, что по кадетскому долгу, обязан был выполнить.
Есть очень трогательные стихи дроздовского поэта Генкина, посвящённые этому дню.
Сент-Женевьев-де-Буа
Здесь вечным сном покоятся кадеты…
Могила… Крест… Зелёная трава…
Здесь были им в последний раз пропеты,
Кадетами, прощальные слова.
Они ушли… Уйдут потом другие…
Но знаю я, здесь у родных крестов
Жить будет вечно память о России
И о кадетах Русских корпусов.
Труд непосильный наши плечи горбит,
Уныло тянется дней скучных череда
И чувствую, что всей кадетской скорби
Я не смогу словами передать.
И грустно мне, что в час печальной тризны
Не прозвучит здесь воинский салют,
Лишь соберутся пасынки отчизны,
И «память вечную» ушедшим пропоют.
На одной из могильных плит кадетского участка кладбища есть металлическая пластинка с выгравированными словами: « Генерал-Лейтенант Владимир Валерьянович Римский-Корсаков. 1882-1933».
Владимир Валерьянович был первым директором единственного во Франции русского кадетского корпуса.
Тепло отзывался о нем председатель Союза русских кадетов Франции, Андрей Дмитриевич Шмеман: «Большой русский патриот, хороший и отзывчивый человек, выдающийся педагог, гуманный и просвещенный, он старался воздействовать и, если можно, перевоспитать не палкой, а добрым словом, советом и лаской.. В кадетском обиходе его называли просто «Деда».
У него длинный жизненный путь: Полтавский кадетский корпус, Александровское Военное училище в Москве, потом Лейб-Гвардии Павловский полк. Затем он оканчивает Военно-юридическую Академию и переходит в Военно-судебное ведомство. Чувствуя влечение к педагогической деятельности, он переходит в Военно-Учебное ведомство, где и находит своё призвание.
Он получает назначение в 1-й Московский кад. Корпус, сначала инспектором классов, а потом директором корпуса.»
Представляют интерес воспоминания Шмемана об участии кадет в помощи голодающим Поволжья:
« Летом 1921 года, как следствие разорения гражданской войны, коммунистического хозяйствования и ко всему этому небывалой засухи, начался голод, который главным образом, задел Поволжье, одну из самых плодородных частей Европейской России. Люди тысячами умирали от голода. На Западе была организована помощь «Голодающим Поволжья». В этом приняла посильное участие и Русская эмиграция. Наш корпус тоже постановил (по предложению 1-ой роты) провести однодневную голодовку и деньги, за этот день сэкономленные, послать голодающим в Россию.
Кухня в этот день бездействовала, огни в печах потушены. Был конец лета, были каникулы, мы были свободны и предоставлены самим себе. В садах было полно фруктов, в полях созревала кукуруза, картошка. Соблазн был велик, голод давал себя знать и большинство из нас не выдержали и пошли «промышлять».
Наша компания в несколько человек, раздобыв то, что могли дать окружающие поля и сады, забрались подальше в лес, развели костер и устроили пиршество.
Воровством это у нас не считалось, скорее молодечеством; ведь какое же воровство для мальчишек залезть в чужой сад!
Вечером этого дня я проходил мимо директорского барака. Дед сидел у окна и подозвал меня.
«Ты ел сегодня?» спросил он меня.
«Никак нет. Ваше Превосходительство», отвечал я.
«Говори правду!»
— «Ел яблоки», частично признался я.
«Лазил в чужой сад?» Я промолчал.
«Это нехорошо, главное же не это, а то, что не сдержал обязательства, взятого всеми нами». Он помолчал.
«Ну, а сейчас голодный?» Я не отрицал.
Я тоже голодный», продолжал он, «но решил выдержать, а мои дочки соблазняют меня пирожками, принесли целое блюдо. Возьми их от греха подальше. Да не съешь все сам, поделись с другими. А блюдо принеси обратно, а то дочки будут ругаться».
В одной из советских биографий Тухачевского, который в 1912 году окончил 1-й Московский корпус, мы читаем:
«Директором Первого Московского кад. корпуса был В. В. Римский-Корсаков, родственник композитора, просвещенный генерал и благодаря ему корпус — одно из старейших военно-учебных заведений России — стал учебным заведением, по уровню знаний своих воспитанников, превосходящим гимназии и реальные училища». («Тухачевский». Лев Никулин. Москва. 1964 г. Стр. 24). По поводу этих строк, Александр Шмеман пишет: «Даже правоверный советский писатель не посмел в него бросить камень. Мы и так знаем, кем был для нас «Дед» — генерал В.В. Римский Корсаков и каковы его заслуги перед Россией».
После осмотра кладбища я зашёл в православную церковь Успения Божей Матери, заложенной в апреле 1938 года и освящённой 14 октября 1939 года, через полтора месяца после начала Второй мировой войны.
Успенская церковь построена по проекту А.А. Бенуа в стиле псковской архитектурной школы XV-XVI веков. Архитектор Бенуа и его жена Маргарита выполнили также церковные фрески. Альберт Бенуа похоронен на этом кладбище. Когда, после службы, я выходил из церкви, ко мне подошёл мужчина преклонного возраста и, видимо поняв, что я турист из России, предложил сфотографировать меня на мой фотоаппарат на фоне церкви. Я с удовольствием согласился. Он говорил на русском языке, но с акцентом. Мы разговорились. Как оказалось, это был сын белогвардейского эмигранта. Его отец служил в императорском флоте, лично знал адмирала Колчака. После эвакуации из Крыма его отец оказался в Бизерте, Тунис(в то время — колония Франции). Там он познакомился с француженкой и женился на ней. Они переезжают во Францию. Отец Ивана Николаевича, так звали моего нового знакомого, получил во Франции музыкальное образование и давал уроки музыки. Иван Николаевич родился в 1927 году. В момент нападения Германии на Францию, ему было 13 лет. Военные годы и первые годы после войны было самым тяжёлым временем. желающих заниматься музыкой не было и семья голодала. Тем ни менее, отец сделал всё возможное, чтобы Иван Николаевич получил хорошее образование. Он заканчивает геолого-разведывательный факультет университета и в течение 30 лет работает в англо-голландской компании Шелл. У него две замужние дочери, которые живут со своими семьями отдельно от него. Иван Николаевич живёт в Русском доме, Четверо его родственников похоронены на Русском кладбище. У него есть также родственники в Севастополе, которых он несколько раз навещал. Он признался мне, что у него есть сокровенное желание посетить Севастополь в последний раз, тем более, что это уже русская земля. Он предложил довезти меня на вокзал на своей машине и я согласился, т.к. мне предоставлялась возможность пообщаться с человеком, у которого, может быть, отличающееся от нашего мировоззрение, духовные ценности и взгляд на общую историю. Однако, Иван Николаевич оказался осень приветливым человеком, он охотно отвечал на мои вопросы и не стеснялся задавать их мне.
На вокзале мы обнялись и простились, как старые друзья.
Русское кладбище упоминается в стихотворении Юлии Друниной «Я в далёких краях побывала…», Александр Гордницкий в 1996 году написал песню «На кладбище Сент-Женевьев-де-Буа»., Кладбищу посвящена песня Сергея Трофимова «Сен-Женевьев»
В 1984 году в журнале «Юность» было опубликовано стихотворение Роберта Рождественского «Кладбище под Парижем», посвященное русскому кладбищу в городке Сент-Женевьев-де-Буа.
Эмигрантам первой волны стихотворение Р.Рождественского не понравилось, они посчитали его чуть ли не оскорблением. Больше всего их оскорбили вот эти строчки: «…Только не наши они, а ничьи.» В журнале «Часовой», издававшемся в Париже штабс-капитаном Василием Ореховым был даже опубликован ответ поэтессы Флорентины Болодуевой, где она писала, что они… чьи и что они… России.
Что ж… прочтем рокировку
_____
Кладбище под Парижем
Роберт Рождественский
Малая церковка, свечи оплывшие,
Камень дождями изрыт добела.
Здесь похоронены бывшие, бывшие,
Кладбище Сент-Женевьев-де-Буа.
Здесь похоронены сны и молитвы,
Слезы и доблесть, прощай и ура,
Штабс-капитаны и гардемарины,
Хваты-полковники и юнкера.
Белая гвардия, белая стая,
Белое воинство, белая кость.
Влажные плиты травой зарастают.
Русские буквы — французский погост.
Я прикасаюсь ладонью к истории,
Я прохожу по гражданской войне.
О, как же хотелось им в первопрестольную
Въехать однажды на белом коне.
О, как же хотелось им в первопрестольную
Въехать однажды на белом коне.
Не было славы — не стало и Родины,
Сердца не стало, а память жива.
Ваши сиятельства, их благородия
Вместе на Сент-Женевьев-де-Буа.
Плотно лежат они вдоволь познавшие
Муки свои и дороги свои.
Все-таки русские, все-таки наши,
Только не наши они, а ничьи.
Как они после забытые бывшие,
Все проклиная, и нынче, и впредь,
Рвались взглянуть на нее победившую,
Пусть непонятную, пусть не простившую
Землю родимую и умереть.
Полдень. Березовый отзвук покоя.
В небе российские купола.
И облака, будто белые кони,
Мчатся над Сент-Женевьев-де-Буа.
И облака, будто белые кони,
Мчатся над Сент-Женевьев-де-Буа.
____________
Русская могила русских дворян на Сен-Женевьев де Буа
Русское кладбище
В ответ советскому поэту Рождественскому
Белая церковь, березки, звонница,
Крест, голубые под ним купола,
Елочки, русских могил вереница…
Кладбище Сент-Женевьев-де-Буа.
Белая Армия, Белое войско,
Андреевский флаг и Георгиевский крест…
Приняли жребий мы с мужеством, стойко —
Отчий наш дом за три тысячи верст…
Нас было мало — ведь в битве неравной
Столько легло нас в тяжелом бою!
За Веру, за Русь пали смертию славной,
Кровь не щадя за Отчизну свою…
Нет! Не «ничьи» мы — России великой,
Честь мы спасать добровольно пошли.
Но, побежденные силою дикой,
С скорбью в душе мы в изгнанье ушли.
Больше полвека по свету скитаясь,
Родины честь мы достойно несли,
Верны присяге своей оставаясь,
Славу былую её берегли.
В чуждой земле, в «подпарижском» кладбище,
Вечный покой мы в могиле нашли.
Прожили жизнь мы хоть скудно и нище,
Веры, любви мы лампаду зажгли…
Детям мы нашим её передали —
Нас не забудет людская молва!
Архистратиг на Господни скрижали
Впишет мечом наши все имена.
Мы здесь истории повесть живая,
Вечную память нам ветер поет.
С Родины дальней пусть гость, приезжая,
Летопись Белую нашу прочтет!
Нашу Россию с собой унесли мы,
Бережно в сердце храня и любя.
Бурей житейскою долго гонимы,
Неумолимы, непримиримы,
Спим мы на Сент-Женевьев-де-Буа.
Флорентина Болодуева 22 июня 1986, Париж
На следующий день в 9.00 я уже летел в самолёте авиакомпании «Райнэйр», прокручивая в памяти незабываемые картинки моего пребывания в Париже.
Майор в отставке, выпускник Киевского СВУ 1965 года
Лазарев Игорь Андреевич